В понедельник (30 ноября) Самарский областной суд завершил оглашение приговора по делу преступного сообщества Судакова-Старостина. Как шло следствие по делу? Откуда брались свидетельские показания? Куда мог исчезнуть наркобарон Сергей Судаков? Кто сейчас занял место группировки на теневом рынке Тольятти? На эти вопросы газете «Самарское обозрение» ответил лидер сообщества Павел Старостин. PolitSamara.Ru публикует интервью с некоторыми сокращениями.
- История возникновения «бригады» Судакова за время разбирательства обросла многочисленными подробностями. Когда Вы познакомились с Сергеем Судаковым? Что он за человек?
- Мы росли вместе в одном дворе, были знакомы с детства. Он старше меня на несколько лет, перед уходом в армию занимался со мной рукопашным боем. Мне было 13 лет. Человек он нормальный, вот и все, что могу сказать. Потом я тоже пошел в армию, когда отслужил, работал на ВАЗе. Снова встретились с Судаковым, вокруг него уже были другие ребята – Алиппа, Корнеев, Родюков. Я их раньше не знал. Парень я был непростой, с трудным характером, с милицией познакомился рано, в 12 лет, когда мы жили в Нижневартовске, и там три начальника УБОПа в течение восьми часов убивали моего родного брата. Вот такое у меня было первое знакомство с правоохранителями. Они ему разрезали горло, делали этот галстук колумбийский, разрезали живот. Брат погиб. Его звали Константин Бахарев, фамилия у него не такая, как у меня. Эти сотрудники милиции потом получили по 10-12 лет. Брат занимался нефтяным бизнесом, и кому-то этот бизнес сильно понадобился.
- Вы принципиально не употребляете слово «группировка» или «сообщество». Объясните, как можно назвать группу людей, которые работали вместе с Сергеем Судаковым, и то, чем они занимались?
- Я сказал это на суде и могу повторить сейчас. Сергей Судаков, мной очень уважаемый и очень умный человек, создал просто хорошо отлаженную маркетинговую систему по сбыту героина. Обыкновенный, малого уровня маркетинг, и всё. Просто бизнес. Никаких всех этих сверхъестественных «старших», «младших», «бригадиров», «экипажей», «звеньевых» и так далее. Что за комсомольская терминология? Кто это придумал? Игра «Зарница» просто какая-то, а не организованное преступное сообщество. Нас даже в суде спрашивали: кто придумал все эти термины? Корнеев честно и откровенно ответил во время судебного следствия, и это зафиксировано в протоколах, что все эти замечательные слова были придуманы следственной группой с тем, чтобы доказать наличие преступного сообщества.
- Был ли такой реальный человек, который возил героин Судакову: некий Сергей Вдовенко?
- Да, такой человек был.
- В вину Вам и Вашим подельникам вменен сбыт 430 килограммов. Как удавалось провозить такие объемы через таможенные посты? Кто-то прикрывал эту ситуацию?
- Что касается количества ввозимого Вдовенко героина, то там фигурировало 40 килограммов героина, который он якобы за один раз перевозил из Казахстана на вазовской «классике». Я на суде даже спрашивал оперов: «Вы сами как себе это представляете? Куда их сложить, эти 40 килограммов? Как всё это возможно провезти через пол-России, таможню, через все посты ДПС, блокпосты и так далее?». И он ведь каждый месяц так возил, вот ведь какой храбрец. А вообще, я не знаю, сколько сбывалось наркотиков. Я этой темы сознательно не касался. После того как освободился в 2002 году, искал работу, и Судаков меня позвал к себе. Я сказал; «Сергей, с наркотиками работать не буду, я с этим завязал». Меня самого лет в 17 подсадили на иглу, я очень отрицательно к этому теперь отношусь.
- Вы сами употребляли наркотики?
- Да, употреблял, и опий, и героин, но бросил в 99-м году, больше с этим связываться не хотел. Сначала я водил его машину. Потом я стал заниматься сбором денег. В 2004 году некоторые люди стали крысятничать, деньги стали пропадать, и меня посадили на кассу. Мне привозили деньги, я их собирал и отдавал Сереже. Менял старые купюры на новые, мелкие на крупные, складывал, потом отдавал. На деньгах, кстати, не было написано, что они получены от наркоторговли, и те, кто их привозил, также мне не сообщали при передаче, что вот, мол, получи-ка деньги, вырученные от продажи героина. Сдача денег была от 10 000 до 40 000 руб. в день.
- Миллион двести тысяч рублей, изъятые при задержании, это тоже были деньги Судакова?
- Да, это примерно с октября накопилось.
- Как Судаков пропал? Он кого-то предупреждал? Ваша версия - жив он или нет?
- Никого не предупреждал. Человек занимался коммерческой деятельностью, его просто прижали. Как я сейчас понимаю, прижали довольно серьезно, что-то ему предложили, он согласился.
- В суде прозвучали показания его любовницы, которой Судаков показывал распечатки из уголовного дела, перед тем, как исчезнуть, говорил, что Алиппе дадут 20 лет, подарил ей на прощание сотовый телефон и 30 000 руб. Получается, что он все знал заранее...
- Дама была совершенно зависшая, её привозили в суд, я её видел. Я так понял, что ей 30 ещё нет, но выглядит она на все 40. Это наркозаовсимая гражданка, которая за то, чтобы «вмазаться», подпишет и расскажет что угодно. Она привлекалась, по-моему, и за проституцию. В то, что она была любовницей Судакова, я совершенно не верю, я хорошо знаю Сережин вкус, он бы ею просто побрезговал. У него жена очень красивая. Слабо верится, чтобы Судаков, который на «Хаммере» ездил, пошел к придорожной проститутке, да еще бы стал ей после секса рассказывать про преступное сообщество, про структуру и иерархию, про наркооборот и объемы поставок, как следует из ее показаний.
- В материалах дела утверждается, что вы работали за 100 тысяч рублей в месяц. Это так?
- Я получал от 30 000 до 50 000 руб. На жизнь хватало, а вот жилье так и не смог себе купить, жил на съемной квартире. Осталась малосемейка от матери, из которой меня выписали, пока я сидел. Счетов в банке у меня нет. Мне потом следователи сообщали: «А вот Судаков себе купил квартиру за $140 000! А вот там только ремонт стоит 2 000 000 долларов!». Но меня жаба по этому поводу так и не задушила. Зря старались.
- В целом процесс производил впечатление хорошо срежиссированного спектакля...
- Я сразу сказал, что это шоу для прессы. Если бы хоть процентов 30 там было правды, не так бы было обидно. 14 человек из числа осужденных – это те, кому вменили организацию преступного сообщества. Участников, получается, было чуть больше 20 человек – то есть у каждого был свой начальник. Не много-вато ли начальников?
- Свидетелями в процессе проходили люди, которые точно так же участвовали в сбыте наркотиков, например, Урба. Вы можете это как-то объяснить?
- Они дали признательные показания, которые устраивали наркоконтроль, подписали всё, что от них требовалось. Хотя вообще-то после ареста никого не отпускают обычно, но этих людей отпустили. 37 людей в суде отказались от своих признательных показаний, данных в ходе предварительного следствия, и они объясняли, показывали, говорили, кто конкретно это заставлял ихделать. А других спрашивали: «Подтверждаешь свои показания, данные в ходе предварительного следствия?». Он говорит: «Ну да». Такой вот универсальный ответ, и его вносят в протокол, ответ засчитывается, что он подтверждает свои показания. А о том, что раньше он говорил, что его колотили, и заставляли признаваться, и били пластиковой бутылкой с водой по голове – от этого следов не остается, но башка раскалывается напрочь, - они про это забывали. Или вот, например, дал показания по группировке человек, никогда и нигде со мной не общавшийся, кроме тех двух с половиной недель, которые вместе со мной провел в камере. И вот я ему ни с того ни с сего якобы рассказал все: про всю иерархию и структуру, и про звеньевых, и про экипажи.
- Как могло случиться так, что именно Ваши показания легли в основу обвинительного заключения?
- Когда меня привезли в КПЗ в день ареста, у меня были уже зафиксированные побои. Но у них всё равно не получалось чего-то добиться от меня – колотили, колотили, и без толку. Физическая боль – это мелочь, мужчина все это может вытерпеть. И так шло до 23 августа 2006 года. Мне на тот момент уже полностью набросали план моих будущих показаний и сообщили, что, мол, нам дали указание сверху доказать вашу виновность, поэтому мы не остановимся. До 23 августа я был под 51-й статьей, говорил им: «Доказывайте, как хотите». 23 августа арестовывают мою жену, женщину, с которой я жил. Сначала её ребенка похищают из садика. Приходят сотрудники наркоконтроля, забирают и увозят 4-летнюю девочку. Ладно, хоть потом уже по факту воспитательница жене отзвонилась. Жене говорят: «Ты объясни своему мужу, что очень надо, просто необходимо, чтобы он начинал что-то подписывать, не будет подписывать – сама пожалеешь». Её арестовывают и сажают за стенку от меня. Ребенка, слава богу, отдали бабушке. Через двое суток меня ведут на допрос, кидают мне мешок с героином и говорят: «Знаешь сколько там? 480 граммов. Хочешь, мы это найдем у тебя дома? Мы прямо сейчас можем поехать и это изъять у твоей жены дома при понятых. То, что мы у неё изымаем, тянет как минимум лет на десять, Паша, а то, что нам поверят больше, чем тебе, - уж это точно, не сомневайся». Приводят жену, начинают при мне заламывать ей руки, угрожать. И что мне оставалось делать? Я сказал: «Давайте, я подпишу то, что нужно, отпустите человека». Потом, кстати, в отношении жены возбудили дело по 210-й статье, предъявили обвинение в участии в организованном преступном сообществе. Вот такой вот член преступного сообщества – человек, который мне борщи варил, стирал, за ребенком ухаживал. Потом дело приостановили, мне говорят: «Мы сейчас её под подписку выпускаем, дело приостанавливаем. Подтверждаешь свои показания в суде – и все у тебя хорошо, а дело мы закрываем и убираем в архив». И это уголовное дело до сих пор не прекращено. Самое смешное, что она человек совершенно некриминальный, она учится, работает юристом, воспитывает ребенка. Пока я не давал показаний, обещали меня отправить в Нижний Новгород, меня и ещё несколько человек – Родкжова, Жукова, Адиппу – там очень хорошо всем известные методы расследования применяются, психотропы, физическое воздействие и так далее. Описывать лучше не надо эти методы. Алмасова оттуда привезли – он кружку не мог в руках держать две недели после этой поездки. Говорили: «Вы там не то что признательные показания, вы там все расскажете, в красках все опишете».
- На остальных ваших подельников или их родственников оказывалось какое-либо давление?
- Этого я не знаю, но знаю, что после 23 августа все вдруг начали давать признательные показания, причем даже те люди, которые до этого молчали, например, Алиппа. Больше того, к нам приводили журналистов, даже Познер приезжал. Так вот накануне интервью приходили люди, раздавали листки и говорили: «На, Паша, учи текст. Шаг влево, шаг вправо - сам понимаешь, не дурак». Причем там упоминались фамилии милиционеров, которые якобы с нами работали, с группировкой Судакова. Сейчас я только понимаю, что людей просто-напросто «Сливали» нашими руками, так наркоконтроль расчищал себе дорогу.
- На суде звучали фамилии сотрудников милиции - Хамбиков, Агушев, это сотрудники ОБНОН Тольятти, которые якобы поставляли вам героин. Насколько реальны эти фамилии?
- Хамбиков точно не мог поставлять нам героин, потому что Хамбиков меня арестовал и посадил в 2002 году. Этот человек госнаркоконтролю был неугоден вообще. Возникла такая хорошая возможность сразу несколько проблем решить одним махом.
- Судаков и впрямь был предупрежден о том, что группировку задержат? Якобы какие-то деньги буквально накануне он переводил за границу...
- Вокруг этой темы очень много накручено вранья. Наркоконтроль заигрался, они чуть ли не при мне сидели эти суммы придумывали, хотели больше написать. У них там было что-то вроде маленькой летучки по этому поводу. Также были показания, что мы выезжали с ним вместе за границу на отдых. Легко проверить и то, что никаких денежных переводов за границу не было, и что я за границей не был никогда.
- Суд арестовал более двадцати машин, проходивших по делу. Что это за машины, кто их покупал?
- У меня есть документы, что машина куплена в кредит в Волго-Камском банке лично мной. В деле написано, что машину мне купил Судаков. Кредит мной не погашен, я её взял перед арестом. Думаю, скоро еще и банк пришлет мне иск, может, и за мошенничество привлекут. Ну, или придется мне на зоне шить варежки и долг отдавать за счет этих заработков. У остальных ребят все примерно так же – то есть изъяты их личные автомобили. Все они сейчас стоят на стоянке в наркоконтроле. Про свою машину я даже знаю, кому её продадут с торгов и за сколько за 170 000 руб. Неплохая цена для такой иномарки, не правда ли?
- Вы говорите о том, что жили на 50 000 рублей. В деле фигурируют 2 000 000 рублей в ячейке «АвтоВАЗБанка», принадлежавшие супруге...
- Там ее были только 500 тыс. руб., остальные деньги принадлежали её подруге, ей реально подарил любовник, я даже был знаком с ним, он сейчас умер. Он был врачом. Девушке сказали, что и её тоже привлекут по 210-й статье. Она испугалась и дала нужные показания. Всё очень просто.
- Я правильно поняла, что у Вас нет обиды на Сергея Судакова, ведь может сложиться впечатление, что он вас подставил?
- Судаков был и остается моим другом. Если он ушел, значит, у него не было выбора. Я не знаю, как бы я сам повел себя на месте Судакова, зная то, что я знаю сейчас. Думаю, что он все отдал, что у него было, за эту возможность уйти. Думаю, что он сейчас жив.
- Как вы думаете, в вашей жизни он еще как-то проявится? Может быть, как-то поможет?
- Вряд ли, для него это слишком опасно.
- В обвинительном заключении по вашему делу говорится, что сбыт героина в отдельные месяцы доходил до 42 килограммов в месяц. Кто сейчас, в ваше отсутствие, обеспечивает такие объемы поставки для Тольятти? Кто занял место ОПС Судакова?
- Госнаркоконтроль. Место ОПС Судакова сейчас заняло ОПС наркоконтроля. Спросите это у наркоманов города Тольятти – у кого они сейчас приобретают наркотики. Есть много замечательных фамилий сотрудников, которые просто-напросто не внесли в протоколы уголовного дела. Мной на следствии даже задавался вопрос одному из сотрудников госнаркоконтроля: «Ответьте честно, что была закупка у вас – 500 граммов, 1200 граммов, потом еще 1200 граммов? И эти объемы закупались в течение полутора-трех месяцев». Они только посмеялись. Ну а сейчас, я знаю, там все опера и следователи за наше дело получили звездочки, а начальник следствия г-жа Смородина даже книгу собралась про нас писать.
- Вы приговор будете обжаловать?
- Конечно.
- Надежда есть на пересмотр?
- Нет.
Источник: «Самарское обозрение», 03.12.2009
Все права принадлежат авторам текстов © 2024 | RSS
